Офтальмохирург клиники 3Z Марина Наумова: «Катаракта случится у всех — это обыкновенное возрастное заболевание»

24 августа в программе «Здоровая среда» поговорили с офтальмохирургом клиники 3Z в Перми Мариной Наумовой о том, что такое катаракта, как ее избежать, и о качестве жизни, которое нам обеспечивает хорошее зрение. 

В Перми 18 часов и 4 минуты. Добрый вечер, дамы и господа. В студии - ведущая Нина Соловей. За пультом звукорежиссера - Константин Вахрушев. Сегодня среда, а значит сегодня вечером мы говорим с вами о нашем здоровье. Сегодня поговорим о зрении, о глазах, о том, как сохранить зрение на как можно большее количество времени, ведь ничто не дает такой полной картины жизни, как открытый взгляд и как возможность, способность видеть весь мир во всем его многообразии. Однако чем старше становятся люди, темони чаще всего встречаются с таким заболеванием, как катаракта. Вот об этом мы сегодня поговорим - о хирургии катаракты, о профилактике катаракты, о том, как можно избежать, ну, и вообще о качестве жизни, которое обеспечивает нам хорошее зрение. У нас в гостях офтальмохирург клиники 3Z в Перми, врач с более чем 30-летним стажем Марина Владиславовна Наумова. Добрый вечер, Марина Владиславовна.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Добрый вечер.

Нина Соловей, ведущая (НС):

С самого простого вопроса и начнем. Для меня катаракта - это то, что связано с моими бабушкой и дедушкой, причем когда уже, там, они сейчас уже ушли из жизни, когда они были уже, ну, в очень-очень глубоком возрасте. И, соответственно, ни я, ни мои родители, ну, как-то не задумывались и это относили как к болезни старости. Насколько мне известно, по современным данным, это заболевание как-то молодеет. Так это или нет, и что это вообще такое - что это с таким вот, ну, не очень благозвучным названием? Что за болезнь?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Давайте по порядку. Значит, катаракта - это помутнение хрусталика. Обсудим, что такое хрусталик. Это такая оптическая линза, которая находится в глазу, и она призвана весь свет, все лучи сфокусировать таким образом, чтоб они четко попали на сетчатку и человек имел четкое изображение. Вот эта линза претерпевает со временем с возрастом свои изменения. Сначала она очень такая эластичная, мягкая, и поэтому мы можем вдаль смотреть и вблизи смотреть без всяких очков за счет вот эластичных сил этой линзы. К сожалению, с возрастом, где-то лет уже в 38, 40, 42 эта линза эластичность теряет. Человек хорошо смотрит вдаль, но вблизи уже смотреть не может и надевает очки для мелкой работы.

НС:

А с чем это связано? Глаза устают?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Это с возрастом связано, больше ни с чем, только с возрастом.

НС:

С возрастом?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

38, 40, 42 года - все равно, ну, в 45 кто-то, все равно эти очки наденет. Это те, кто хорошо сто процентов смотрит вдаль. Это называется научным словом преспиопия - это просто возрастное изменение хрусталика, потеря зрения вблизи. И это еще не катаракта, только уплотнился хрусталик, потерял свою эластичность. А вот дальше он может помутнеть, эта эластическая линза. Например, когда-то вдаль мы с вами смотрели на приеме у врача сто процентов, 10 строчек все, потом когда-то мы пришли - 8, потом - 7, потом - 5. То есть мы теряем зрение вдаль, и вот это уже помутнение называется катаракта. Конечно, это болезнь возраста, безусловно. Катаракта случается у всех. У кого-то она может случиться сейчас действительно пораньше. Появляются пациенты, у которых и в 38 уже лет катаракта, но в основном это, конечно, пациенты сильно за 60, 70, 80, у кого-то может и в 100 лет катаракта случиться. Она случится у всех, потому что это обыкновенное возрастное изменение. Мы говорим именно об этой катаракте. Катаракт на самом деле великое множество. Они могут быть и травматические, они могут быть связаны с нарушением обмена веществ. Но мы с вами говорим об обыкновенной такой самой распространенной вот этой возрастной катаракте, которая случится у всех. Кто-то может до нее даже не доживет, но, поскольку это возрастное изменение, он у всех случится. Действительно, сейчас помолодела, поэтому поле деятельности офтальмологов-хирургов невероятно велико.

НС:

А какие симптомы? Как у себя это обнаружить? Либо, ну, допустим, мне исполнилось 45 лет, и я как, там, здравый человек, задумывающийся о качестве жизни в том числе и вообще о культуре здоровья, там, иду, например, к эндокринологу, гинекологу. Надо ли тогда, достигнув этого определенного возраста, там, 50-ти лет, обязательно показываться офтальмологу, если нет проблем со зрением?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Ну как? Значит, если даже у вас хорошее зрение вдаль, все равно в районе 42-45 лет обратитесь к офтальмологу для того, чтобы выписать очки для мелкой работы вблизи. Вас все равно когда-то кто-то должен посмотреть. Если вы как-то все это избежали и до врача все равно не добрались, конечно, у катаракты есть свои симптомы - это снижение зрения вдаль очевидное, которое проявляется как видение сквозь пленку, видение сквозь пелену. И обычно эта катаракта развивается на глазах на одном быстрее, на другом меньше, поэтому эта асимметрия очевидна - один глаз еще хорошо видит, другой начал смотреть сквозь пленку, сквозь пелену. Это один такой очевидный признак катаракты. Другой признак катаракты. Например, вы где-то в 42 года выписали очки для чтения на +1,5, потом посильнее, потом +3, а потом, о счастье, вам эти очки перестали надобиться. Вы вдруг стали вблизи на фоне того, что вы всегда читали в очках, вдруг стали видеть без очков. Произошла так называемая миопизация глаза - вы нечаянно близоруки стали. И это говорит, к сожалению, о катаракте. Многие говорят: вы представляете, я стала без очков читать. Я говорю: вы представляете, у вас катаракта. Потому что ни с того, ни с сего человек...

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Рано радуетесь, да?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Да, ни с того, ни с сего человек, который всегда читал в очках и вдруг становится без очков - это, конечно, раннее развитие катаракты.

НС:

А что может спровоцировать ее, вот это развитие?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Мы с вами говорим об обыкновенной возрастной катаракте, ее провоцирует только возраст.

НС:

Так. А если не только возраст?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Мы другие катаракты не обсуждаем. Они могут быть травматические, на фоне диабета, на фоне гипотериоза, на фоне многих заболеваний, связанных с эндокринной системой, с нарушениями. Но это отдельные специфические катаракты. Эти пациенты к нам попадают, конечно, наблюдаясь у...

НС:

У своих специалистов. Им говорят,что заодно еще и сходите к офтальмологу, да?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Их прямо направляют к нам. Мы с вами говорим об обыкновенной возрастной катаракте, которая случится у каждого человека, к сожалению.

НС:

А можно ли как-то профилактировать, чтобы оттянуть, ну, вот это заболевание? Следить как-то за своим здоровьем, либо....

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Нет. Профилактики тоже нет, потому что это настолько особенное образование внутри организма... Чтобы сохранить свою прозрачность хрусталик не имеет ни нервных окончаний, чтоб вы понимали, ни сосудов, потому что иначе он бы не стал прозрачным. Поскольку он не имеет сосудов, значит, все, что мы могли бы предпринять для его профилактики помутнения - витамины, я не знаю, там, правильное питание - все это бездействует, потому что сосудами хрусталик не питается, нет там сосудов. Поэтому надо просто вовремя это обнаружить и прооператироваться.

НС:

Хорошо. Если это обнаружили, и мы обязательно поговорим все-таки про операции, но, тем не менее, человек ничего для этого не делает. Чем это грозит? Это грозит ему тем, что он потом очень скоро станет абсолютно слепым?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Да. Но, слава богу, я прошу прощения, катаракта... У нас ведь слепота есть разная. Есть возвратимая, возвратная слепота, есть невозвратная. Вот катаракта - это возвратная слепота. Даже если человек ослеп от катаракты и вообще ничего не видит, после операции мы ему вернем зрение, в отличие, например, от очень неприятной болезни глаукома. Если человек потерял зрение от глаукомы, там уже, к сожалению, ничем помочь нельзя, слепота безвозвратная. А с катарактой мы вас прооперируем, вылечим и зрение вернем.

НС:

То есть, в принципе, единственный путь лечения - это операция.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Да, потому что, когда мутнеет хрусталик. белки хрусталика меняют свои физические свойства. Ну, вот такую аналогию приведу вам: вот был белок яйца прозрачный, а потом, когда мы его сварили, он поменял свои свойства и стал белым, непрозрачным. ну, это очень приблизительно, но все равно то же самое. Поэтому поменялись свойства белка, он стал непрозрачным, тем более сосудов, питающих хрусталик, нет, то есть бесполезно биодобавки, капли, что вы там будете делать, все бесполезно. Хрусталик белка поменялся, он потерял прозрачность, и это можно удалить только хирургически. Другое дело, что мы сейчас совершенно поменяли подход к хирургии. Ведь раньше когда-то, когда мы с вами стали вспоминать про наших с вами дедушек и бабушек, всегда ждали созревания катаракты. Катаракта должна была созреть, человек должен был перестать...

НС:

Вот я про это хотела, да, спросить.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

... совсем смотреть, потому что технология была совсем другая. Катаракту оперировали через огромный разрез в пол-глаза. Там люди потом по три дня лежали, что-то там такая была целая невероятная прямо вот работа-работа, операция-операция. А сейчас-то ведь технология совершенно другая. Мы сейчас оперируем через двухмиллимитровый прокол. Ультразвуком дробим, отсасываем и через этот же двухмиллиметровый прокол свернутый в трубочку, ну очень просто я объясняю, помещаем в глаз искусственный хрусталик. Поэтому мы сейчас вот этот вот, всю эту систему - ослепнуть от катаракты, а потом вернуть зрение, мы ее исключили. Мы только сейчас катаракту обнаружили... Зачем ждать слепоты несколько лет, десятилетий?

НС:

То есть чем раньше человек придет к вам, тем лучше?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Конечно. Тем более мы оперируем амбулаторно. Человек у нас прооперировался, встал и домой пошел. Поэтому чем раньше вы с катарактой к нам пришли, тем лучше, меньше осложнения. Сразу завтра получаете высокое зрение. Поэтому у нас сейчас подход к оперативному лечению катаракты просто кардинально изменился по сравнению, там, с какими-нибудь 10-15 годами.

НС:

У нас в студии - Марина Наумова. И мы говорим о катаракте и перешли уже все-таки к части операции. Существует ли какая-то специальная подготовка к операции, всем ли, там, противопоказан..., ну, показана эта операция, и как вот этот сам процесс происходит? Болезненно это или нет? Потому что само слово "операция", ну, вот для меня, например, это уже все, я уже умерла от страха.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Ну, очень уже много вопросов задали. Давайте сначала...

НС:

Давайте.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Давайте сначала про...

НС:

Подготовку.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Подготовку. Подготовка нужна в плане общего состояния человека. Катаракта должна быть прооперирована у всех. Другой разговор, как себя при этом соматически человек чувствует. У нас обязательно перед операцией, как и перед любой операцией, медицинская комиссия. У нас она своя есть в клинике. Можно проходить эти анализы и специалистов где-то в другом месте, но все равно... Это анализы крови, это ЭКГ, это ЛОР, стоматолог, терапевт - это целое большое обследование. Если вот там вот обнаружили, как часто бывает, человек к нам пришел, и мы у него впервые выявляем диабет. Поэтому мы отложим на время операцию....

НС:

Даже ЛОР?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Конечно, потому что...

НС:

Все рядышком, да?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Очень рядышком все, и мы опасаемся гнойного воспаления. Поэтому зубы, поэтому ЛОР. Мы должны исключить всякие очаги гнойной инфекции у человека обязательно. Вот эти вот могут быть противопоказания. Значит, если выявили диабет впервые, или у человека диабет и сахар не компенсирован, мы, конечно, попросим его сходить к эндокринологу, все это поправить, и потом через 10-15 дней к нам вернуться. Мы прооперируем. Например, высокое давление, и он совершенно не принимает таблетки. Мы тоже попросим его уладить этот вопрос.Так, чтобы мы человеку из-за катаракты отказали, такого быть вообще не может. Мы все это прооперируем. Какие-то может быть ситуации, ну, может быть какая-то очень запущенная онкология. Может быть совершенно какой-то вообще недееспособный, к примеру, болен шизофренией, и мы не сможем с ним наладить контакт. Ну, какие-то вот такие вещи мы можем отказать, но эти бывают крайне-крайне редко.

НС:

А эти операции, они проходят при анестезии?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Под местной анестезией. У нас же еще амбулаторная хирургия, то есть человек к нам должен прийти, мы его должны прооперировать, встать, через какое-то время его посмотрит врач лечебного контроля, и мы его отпускаем домой с рекомендациями завтра показаться, чтобы мы видели результат. Операция в положении лежа под местной анестезией. Мы делаем прокольчик в уже заанестезированный глаз, внутрь мы еще вводим анестетик, и на этом, собственно, работаем. Конечно, кажется, что это страшно, но я вам должна открыть секрет, я прооперировала свою маму и поэтому я очень близко теперь знаю все вообще ощущения.

НС:

Мама сказала всю правду, да?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Да. Ощущения абсолютно она рассказала, да. Ну, она сказала, что, конечно, не очень приятно, но все вполне терпимо. Тем более мы каждое, что делаем, предупреждаем, что мы сейчас капаем, сейчас польем, сейчас распорочу поставим, сейчас немножко подавим. Мы все это говорим, поэтому все это вполне переносимо.

НС:

Это неприятно на уровне, вот когда у тебя ощущения в глазу сухости и что там попадают какие-то инородные предметы?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Я вам так не могу сказать. Я сама пациентом небыла.

НС:

Как мама сказала?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Но мама сказала, что вполне...

НС:

Либо это больно, когда тебе на глаза давят?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Нет, боли острой вообще никакой нет. небольшое давление. Она говорит: чувство того,что кто-то там в глазу что-то делает, но боли острой нет. Тем более операция ведь... На самом деле есть типичная катаракта, и есть катаракта сложная и катаракта ранняя, прямо нахождение вот прямо в операционной-минут 15. А сама, собственно, операция минут 6-7 идет, когда вот мы прямо непосредственно уже работаем. 15 минут - это все равно пока вы зашли, пока мы вас уложили. Вот это все 15 минут непосредственно на операцию. Ну, операция у нас - 6-7 минут. Вы можете спокойно полежать 6-7 минут и посмотреть на яркие точки перед собой, чтобы не фиксировать глаз, это очень больно.

НС:

Это не 2-3 часа.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Конечно. Тем более мы же стараемся...

НС:

Прямо какая-то косметическая у вас процедура.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Мы очень много оперируем косметически молодых людей, чтобы избавить от очков, поэтому... Конечно, раньше глаз фиксировали на мышцу, чтобы он не крутился, грубо говоря, и это очень больно, это оставляло кровоизлияния. Раньше мы глаз брали пинцетом, это оставляло кровоизлияния. И мы все это исключили. Мы же частная клиника, мы же хотим завтра показать максимальный результат. Поэтому сейчас глаз после операции белехонек, чистехонек, если вы пришли вовремя, с прекрасным зрением уже на завтра.

НС:

А как долго идет восстановление после операции? Либо он уже все может завтра выходить на работу и работать, либо это индивидуально?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Нет, все-таки завтра выходить на работу не надо. Зрение мы можем максимальное получить уже на следующий день. Но все-таки 3 недели после операции мы закапываем капли определенное количество очень приличное. Несколько дней принимаем антибиотик, потому что у нас хирургия амбулаторная, и мы все-таки должны максимально подстелить себе соломки,чтоб ничего там не случилось. Что мы просим в эти три недели исключить? Реки, моря, бани, сауны - любую воду мы просим исключить в эти три недели и на самом деле тяжелую физическую нагрузку. Ну, я не знаю, там, таскать мешки, лед ломом колоть - вот такую прямо экстренную.Хотя обыкновенная бытовая нагрузка, я не знаю, смотреть телевизор, гулять, завязать ботиночки, приготовить обед, обыкновенная бытовая нагрузка, вся она...

НС:

То есть даже телевизор можно смотреть?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Ну, вот первый день мы просим не смотреть и в первый день просим поспать на спине одну ночь. И все, и на следующий день, когда мы вас уже посмотрели, пригласили, все оценили, что все хорошо, дальше вы себя чувствуете в бытовом плане абсолютно спокойно.

НС:

Ну вот существует еще такой стереотип, что после подобной операции люди, которые любят на даче как раз в наклоне работать, что это будет проблемно, и поэтому надо забыть и теперь ходить с хорошим зрением, с хрусталиками, но без своего любимого приусадебного участка.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Это, конечно, это, конечно, миф. Конечно, миф, потому что ведь дачный сезон длится ведь с конца мая фактически по октябрь, а мы даем это ограничение на три недели всего. Поэтому, если вы посадки свои, там, в мае-июне закончили - все, приходите к нам оперироваться. 2-3 недели, и потом хоть на голове стойте. Потому что мы ведь работаем через двухмиллиметровый прокол всего, и мы... на самом деле он уже схлопнется и склеится через 6-7 дней максимально. Это мы уже с гаком сказали три недели, чтобы точно уже там все зажило и ничего не случилось. Поэтому через три недели уже копайте, носите свои ведра куда хотите, все это уже можно делать.

НС:

Вы, по сути, меняете на искусственный хрусталик.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Прозрачный.

НС:

Прозрачный. А есть ли у него срок годности что ли? Ну, грубо говоря, там, поставили, потом через 10 лет, Нина Викторовна, приходите, мы вам новенький обновим.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Нет. Замена хрусталика, эта операция делается один раз в жизни, и с этим хрусталиком человек будет жить всю оставшуюся жизнь и иметь зрение, которое мы получили после операции, если, конечно, всегда существует, если не появится других заболеваний, если только с катарактой и хрусталиком то... Если не появится заболеваний сетчатки, не появится заболеваний...

НС:

Отторжения какого-то, да?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Нет, отторжения нет, просто вообще другие заболевания: дегенерация сетчатки, отслойка сетчатки, может там глаукома возникнуть. Вот если ничего этого не случится,то с этим прекрасным зрением, которое вы получили после операции, вы и будете всю жизнь жить и радоваться.

НС:

Насколько это, ну, я понимаю, что вы врач все-таки, не администратор вашей клиники, но, тем не менее, насколько это дорогостоящая операция, как она себя оправдывает, каждый ли может себе это позволить?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Это может себе позволить каждый. Ну, о цене на хрусталики, наверное, еще будем говорить. Конечно, есть хрусталики мультифокальные, которые стоят очень серьезных денежек, прямо, там, 80-90-100 тысяч. Но мы в этом моменте обсудим, что это очень оправдано. Есть хрусталики, самые популярные, они вместе с операцией стоят, там, 30, 24. У нас даже хрусталик есть за 16500. А самое главное, мы уже давно сотрудничаем с ОМС, поэтому 200-300 катаракт в год мы делаем просто по направлению окулиста с места жительства бесплатно.

НС:

Просто бесплатно? Ну, бесплатно имеется в виду, наверное, работа, или и сами хрусталики?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Нет, вообще бесплатно, просто как бы по записи от больницы. Опять же направление окулист с места жительства дает, также нам Фонд оплачивает медицинское страхование, и человек получает операцию с хорошим американским хрусталиком, кстати, совершено бесплатно.

НС:

Как их подбирают,по какому принципу? Ну, допустим, я прихожу и говорю, там, допустим, нету меня ОМС, хотя он есть, конечно, но я готова заплатить за то, чтобы мне тут...буду жить до 120-ти и хочу видеть и быть прекрасной, не носить очки. Есть ли какое-то отличие? Либо вы мне скажете: Нина Викторовна, не надо вам за 80 тысяч, берите вот за 16500.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Я вам такого, конечно не скажу, потому что мы же подбираем хрусталик в зависимости от потребностей человека. И чем активнее человек , чем больше у него интересов, чем на больших расстояниях он готов трудиться, тем больше требования к хрусталику. Хрусталики, которые мы ставим по квоте так называемой, по ОМС, они самые демократичные по цене хрусталики, но и при этом попроще. Они называются (...). Они работают только на одном определенном расстоянии: телевизор, лица людей, номера автобусов. Но вблизи человек мелкий текст рассмотреть не может и любую мелкую работу делать не может. Он может вблизи, но нужны очки примерно на 2,5 плюс. Этот же однофокусный хрусталик близоруким людям мы можем по-другому настроить, чтоб этот близорукий человек поскольку он всегда привык видеть вблизи, он будет хорошо видеть вблизи, но хрусталик только на определенном расстоянии - вблизи. Поэтому, чтоб посмотреть вдаль, ему надо будет надевать очки на -2,5, -3. Вот это хрусталики практичные по цене. Есть однофокусные. А дальше пошла группа хрусталиков так называемых мультифокальные или с углубленным фокусом, которые позволяют без очков работать на абсолютно разных расстояниях. И там уже, соответственно, одна цена - если две зоны закрываем; если три зоны - другая цена. Но, конечно, чем человек активнее, чем больше интересов в жизни, соответственно, нуждается в хорошем хрусталике мультифокальном, чтобы вообще без очков обходиться на всех расстояниях. И такие хрусталики сейчас есть, и мы с ними активно работаем.

НС:

Сталкиваетесь ли вы с, скажем так, безграмотностью, что ли, иногда пациентов, и как часто вам приходится уговаривать людей на то, что это вам нужно, это вам не навредит, это не смертельная какая-то операция, по сути это косметология, которая облегчит вашу жизнь?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Нет. Косметология - это...

НС:

Нет-нет, я в кавычках, в кавычках беру.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Косметология - это когда мы хотим прооперировать человека, чтобы он просто снял очки, ему в них некомфортно, не нравится.

НС:

Про это мы поговорим, да.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Когда у человека катаракта, чего ж его уговаривать? Он ничего не видит, он даже, например, не видит ШБ в верхней строчке. Он просто натыкается на стулья. Что ж его уговаривать? Он к нам сам бежит: помогите, спасите, я не вижу ничего. Когда речь о настоящей катаракте, никого уговаривать не надо, они к нам для этого и приходят. Потом у нас же сначала человек попадает к диагносту. Потом его смотрит лазерный хирург обязательно,потому что мы все стараемся риски исключить. Не всегда ведь уже начинается разговор. Диагност говорит, лазерный хирург уже говорит. И, когда пациент попадает на консультацию ко мне, практически с ним... уже объяснили много раз, что другого способа помочь вам нет. Я только назначаю консультацию, по большому счету, мы выбираем хрусталик, я рассказываю, как проходит операция,что какие-то вещи такие можно...

НС:

А как долго вообще вот этот процесс идет с того момента, когда к вам приходят пациенты, и потом уже уходят, говоря "спасибо большое, Марина Владиславовна, я пошел, у меня, там, свидание, рассмотрю свою невесту".

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Вот прекрасный вопрос. У нас есть такая услуга, называется "диагностика и операция в один день". Вообще эти процессы могут быть растянуты: сегодня вы прошли диагностику, а день операции вы выбираете когда-то, когда вам будет удобно. Но вообще у нас есть диагностика и операция в один день. Вы приходите, например, в полдевятого, проходите полную диагностику, в этот же день сдаете анализы, у нас полностью своя медицинская комиссия, и в этот же день мы вас оперируем. Такая у нас услуга есть. И на следующее утро мы вас зовем оценить результат, потом выдаем уже выписку, как вам себя вести, как капельки капать три недели. На следующий день вы с прекрасным зрением от нас уходите.

НС:

Правильно ли я понимаю, что, там, через три месяца не надо будет идти, через полгода?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Нет. Если вы говорите, что надо ли именно по поводу операции?

НС:

Да.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Если все хорошо, мы обычно не приглашаем. Но у нас три месяца послеоперационных осмотров бесплатно. Если у вас какие-то вопросы возникли, вы всегда можете записаться и с хирургом, который вас оперировал, переговорить. Дальше вообще, конечно, осматриваться надо обязательно раз в год все равно, потому что мы с вами же говорим только о заболевании хрусталика. Есть сетчатка, глазной нерв, это все, поэтому раз в год желательно обследоваться.

НС:

Друзья, напомню, мы говорим сейчас о профилактике зрения, о хирургии катаракты. У нас в гостях офтальмохирург клиники 3Z в Перми Марина Владисливовна Наумова. Мы обязательно вернемся еще к этой теме, а также хочется и поговорить о том. как избежать, как вообще снять с себя очки, когда очки для тебя - это не как способ украшения, а как мешающее обстоятельство, и влияет ли все-таки вот та операция по исправлению зрения, например, на развитие катаракты. Вот есть... У меня такой вопрос: если, допустим, я ношу очки, и я сейчас приду к вам, скажу: сделайте так, чтоб я с очками... в очках не ходила. Мне, допустим, там, не знаю, 25-30 лет, значит ли это, что я потом и не приду к вам за лечением... за сменой хрусталика?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Конечно придете, конечно придете. Катаракта - это возрастное изменение...

НС:

В любом случае?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

... у каждого человека. Если мы с вами взяли пример. Вот человек, который носит очки, близорукого человека мы скорее всего возьмем, да, 25-30 лет. У нас есть ему что предложить - эксимерную коррекцию зрения. Это операция, не связанная с проникновением внутрь глаза. Это, грубо говоря, шлифовка роговицы, меняется ее кривизна, и человек вдаль начинает смотреть без минусовых очков. Вот что мы можем предложить.

НС:

Эксимерную коррекцию зрения. В Перми 18 часов и 36 минут. Еще раз добрый вечер, друзья. В студии - ведущая Нина Соловей. За пультом звукорежиссера - Константин Вахрушев. Мы продолжаем говорить о здоровье и о нашем с вами зрении, о катаракте, которая, как выяснилось, это заболевание коснется всех рано или поздно, кого-то позже, и, в общем-то, каждый из нас, кто не хотел бы дальше жить и не терять зрение, а видеть все и воспринимать весь мир полноценно, видеть эту картинку, придется ему идти и менять тот самый хрусталик. Вот об этом мы говорим сегодня с нашим гостем - офтальмохирург клиники 3Z в Перми, врач с более чем 30-летним стажем Марина Владиславовна Наумова. Еще раз добрый вечер, Марина Владиславовна.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Добрый вечер.

НС:

Скажите, а существует ли какой-то сезон, когда лучше делать операцию, либо вообще это без разницы? Ну, то есть я подожду весны, когда, там, не будет... или осени, когда уже не будет пыли, или весны, когда уже не будет заморозков. Есть ли какие-то в этом смысле, ну, какая-то разница?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

В этом смысле разницы никакой нет. Технология отработана, очень современная, поэтому никак не зависит ни от погоды, ни от пыли, ни от заморозков. Можно ее делать в любое время года.

НС:

То есть климат...

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Тоже не влияет.

НС:

Идти квам и записываться и оперироваться.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

У нас, конечно, существует сезонность, но это связано не с нашими технологиями. Это связано с привычным ходом жизни. Обожают все ходить в походы и копать огороды...

НС:

То есть сейчас падение, да?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Да, в конце мая - начале июня у нас небольшой провал всегда, потому что вот именно с этим связано. Потом, в общем, работаем. И потом вот сейчас обязательно вторая половина августа - начало сентября, конечно, все свои дела решат, и к нам снова вернутся. И уже со второй половины сентября мы снова выйдем в наш обычный режим, очень напряженный режим работы. Допустим, каждый хирург в сезон, который у нас длится очень долго, оперирует много, по 8-12 операций в день, а оперируем мы все дни, кроме субботы и воскресенья, поэтому нагрузка на хирурга очень серьезная. И притом что у нас, вы должны понимать, что выверен каждый шаг: когда анализы, когда чего, когда куда. У нас есть специальные хостесы - девчонки, которые, если вы идете по нашей клинике (...) застряли, к вам уже подойдет человек...

НС:

Сопровождение, да.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Обязательно проводит, обязательно.

НС:

А можете ли вы поделиться тогда, кто составляет штат ваших сотрудников? Это каждый ли врач-офтальмолог может проводить такие операции, либо это все-таки также как и, не знаю, в нейрохирургии, действуют либо с золотыми руками, либо... Насколько вот... Знаете, почему я спрашиваю? Я приду и скажу: нет, я хочу только к Наумовой, или к Наумовой или, там, к Дегтяреву, или еще кому-то, разницы нет, когда прихожу в вашу клинику?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Если вы не знаете хирургов, конечно, вы попадете к тому, кто сегодня занимается консультацией. Если вы хотите к какому-то хирургу, конечно, вы это выскажете и попадете к этому хирургу. У нас хирургов, которые занимаются катарактой, трое. Еще у нас есть хирург, который занимается эксимерлазерной коррекцией зрения, чтоб молодежь очки не носила, еще у нас есть лазерные хирурги. По квалификации вы должны понимать, что в частной клинике в современной ситуации должны обязательно работать только высококвалифицированные хирурги, которые каждый день обучаются, которые готовы к новому, готовы даже где-то рисковать, потому что иначе невозможно в современной частной клинике...

НС:

Постоянно образовываться.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Да. Изучать новые технологии. И этим очень интересно в частной клинике работать. Я (...) проработала в государственной больнице в областной клинической больнице, и тоже там очень хорошо. Я никогда не могу чего-то там сказать. Прекрасные...

НС:

Тот самый опыт.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Но просто вот частная клиника позволяет гораздо интереснее жить, потому что любая какая-то новинка, которая появляется хоть где, она у нас уже. Через месяц, через полтора уже к нам приезжают фирмы, которые это произвели, нам рассказывают, нам рассказывают, как этим хрусталиком пользоваться, как рассчитывать, то есть все. Например линза такая мультифокальная, (...) называется, ну, не важно, заходила в Россию, и наш хирург поставил первый в стране.

НС:

То есть, то есть.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

То есть у нас прямо на острие всего нового, что есть вообще в мире в офтальмологии.

НС:

То есть я не должна совершать глупость и ехать в Москву с тем, что "ну, что мне тут в Перми сделают, я в Москву поеду, и там мне сделают, поставят по сути тот же..."

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

То же самое, конечно. Наш сотрудник, у нас же головной офис в Краснодаре еще, в Ессентуках филиал, у нас есть мы, у нас есть Москва. Конечно, то же самое, что и в нашем филиале в Москве, то же самое вы получите все и в Перми, и в Ессентуках, и в Краснодаре.

НС:

Но вот в наш перерыв мы говорили с нами про эксимерную коррекцию зрения. Если, например, там, я ношу очки, мне 30-35 или 40 лет, стоит ли мне делать эту операцию, если потом рано или поздно мне придется все равно приходить и менять хрусталик?

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Конечно, стоит. Потому что ведь ваша катаракта может настигнуть вас в 89 лет, а сейчас вам только 30-33. Поэтому, конечно, можно сделать операцию, избавиться от очков. Другое дело, мы вот этого пациента придумали, которому 30 лет. Например, человеку 42, и он тоже близорукий и решил снять очки. И ему вот эту эксимерную коррекцию зрения делать не очень нужно. Почему? Потому что мы ему сделаем прекрасное зрение вдаль, а как у любого хорошо видящего человека вдаль после 42 лет из-за потери эластичности хрусталика он наденет очки для близи. Получается, очки для дали он поменяет на очки для близи. Поэтому вот эта эксимерная коррекция здесь уже не очень показана. К людям, которым 42, 45 и старше, мы применяем совершенно другую технологию. На самом деле она точно такая же, как при катаракте, операция точно такая, только хрусталик при этом не помутневший, а прозрачный. И мы поставим искусственный хрусталик так называемый мультифокальный, который позволяет человеку хорошо смотреть и вдаль, и вблизи, и на среднем расстоянии, и избавим его от очков и для дали, и для близи. Вот это интересная сейчас современная тема, которой мы занимаемся, и пациентов все больше и больше, у которых нет катаракты, есть очки и они хотят избавиться от очков. И мы все это можем сделать.

НС:

Ну, и в любом случае нужно об этом задумываться, нужно ходить и, там, ради профилактики, и в том числе можно просто прийти к вам для консультации.

Марина Наумова, хирург-офтальмолог:

Конечно, конечно. Вас осмотрит врач-диагност, вы пройдете диагностику, получите ответы на вопросы. Если вам не надо операцию, вам никто ее предлагать, конечно, не будет. Но вам все равно (...) хирурга, и я расскажу вам о современных технологиях, что можно в вашем случае, даже если у вас нет катаракты, все равно что мы можем сделать. Рассказ вы от нас, конечно, получите.

НС:

Все равно сохранить зрение, там, от нуля лет до 99-ти, к сожалению, не получится, друзья, так организм наш устроен. Поэтому заботимся сами о себе. Друзья, я хочу продиктовать сейчас телефон для записи 248-59-51 - это если вы житель Перми, это телефон клиники 3Z. Есть, конечно, и сайт 3Z.ру. Адрес клиники: город Пермь, Екатерининская, 105. Это самый центр города. Напомню, что сегодня у нас в эфире была офтальмохирург клиники 3Z в Перми Марина Владиславовна Наумова. Спасибо вам, Марина Владиславовна.